Выхожу из квартиры и со страхом захлопываю дверь. Пять этажей вниз по винтовой лестнице, кнопка, дверь из подъезда открывается. Прикрываю ее, чтобы не захлопнуть, даже не представляю что делать если ключ на обратном пути не сработает. С меня льется двадцать седьмой пот. Ворота из двора тоже с кнопкой со внутренней стороны, только вот кнопки на месте нет – она вырвана и торчат провода. Просовываю руку через решетку и вставляю ключ со внешней стороны, открывается.
Улочка темная и маленькая, но посередине какое-то тихое кафе, на тротуарах столики и просто стулья. Двое мужчин что-то наигрывают на арабских струнных, названий которых я не знаю. Еще несколько посетителей слушают, пьют чай. Подбираю свой убитый дорогой сарафан и иду мимо них, медленно, и смотрю, слушаю. Они смотрят на меня. С интересом, без враждебности. Дохожу до поворота. Вокруг меня сплошные музыкальные магазины. Все закрыто, но красивейшие инструменты во всех витринах. Поворот я помню, мне тут налево.
Еще узкая улочка и вот я на Истикляль. Тут все понятно. Широкая и живая в любое время суток туристическая пешая улица. Со всех сторон кебабы, свежевыжатый сок, закрытые модные магазины. Но ничего из того что надо мне и близко нет. Решаю искать поворот к магазинчику, что приметила по дороге туда. Иду довольно долго, пару раз пытаюсь повернуть, но это не те улицы, возвращаюсь. В какой-то момент понимаю, что падаю с ног. Покупаю грейпфрутовый сок. Потом воду. Решаю возвращаться, просто купить любой кебаб и домой спать. Покупаю кебаб и понимаю что не хочу его. Иду обратно и тут вижу старбакс.
Я уже видела его. Я его специально запоминала как ориентир. Здесь мой поворот к магазинчику. Иду. Ищу. Да. Он там. Малюсенький, светлый. Много вина на полках, какой-то сыр на прилавке. Большой и добрый турок с бородой и длинными волосами за прилавком. Говорю по-английски. Мне бы какого-нибудь турецкого белого и какого-нибудь сыра. Он с полным пониманием предлагает мне вино из холодильника – я прыгаю и хлопаю в ладоши. Предлагает открыть, я вежливо отказываюсь (с этим то я, как заслуженный алкоголик и сама справлюсь). Из «белого» сыра, говорит, вот этот очень хороший. Я неглядя соглашаюсь. Он разворачивает и режет, спрашивает когда хватит. Беру еще баночку оливок, плачу, благодарю. Я действительно очень благодарна, он даже не представляет насколько. Иду домой.
Дорогу нахожу легко, и вообще теперь все легко. Дверь во двор – раз плюнуть. Дверь в подъезд так и не захлопнули – открыта. Шестой этаж. Ключ не вставляется. Ставлю пакеты с покупками. Разговариваю с ним. Говорю себе, расслабься. Вставляется. Вхожу. А там рай. Настоящий кондиционеровый восемнадцатиградусный. Вот я и дома.
Бегу в душ. Долго жду горячей воды, но она не приходит. Обхожусь холодной, надеваю домашнее платье. Открываю кухонные шкафы, а тут и штопор, и красивые бокалы. Какие прекрасные люди! Выкладываю на тарелку сыр и оливки. Наливаю вино и иду к окну. Из него с высоты холма плюс шестого этажа как на ладони весь ночной Золотой рог, и старый город и большая софия, светящаяся над ним, глаз не оторвать. Только диван стоит так, что с него видно только кухню. Пристраиваю в нужное место стул, на него подушки, двигаю к нему журнальный столик и наконец усаживаюсь.
Отпиваю вина. Еще вина. И мне хочется сказать как я себя чувствую, но я не знаю как сказать. Вино чудесное, сыр тоже. И друг к другу они подходят как нельзя лучше. Думаю о добром турке. Думаю о том, что это мечта, а не реальная жизнь. Думаю о том, что так все и будет до самого конца моей поездки, главное ни за что не соглашаться ни на что меньшее.
И тут замечаю что мне пишет миленький. Он справедливо волнуется добралась ли я до дома, учитывая что уже заполночь. Пишу что да. И хочу написать еще тысячу всего, но в вотсап оно никак не влезает, набирать буковки в таком количестве мне совсем-совсем сейчас не под силу. Фотографирую вид из окна, миленький и так все поймет. Он очень чуткий.
Не знаю сколько я так просидела, но проснулась уже в кровати. Она очень большая и удобная, много мягких подушек, громадное тяжелое одеяло. Все это очень кстати, учитывая что кондиционер все еще на 18, а окна я закрыла. Встаю и понимаю, что над Золотым рогом теперь утро. Голубое небо, город весь разноцветный, все празднично. Вспоминаю, что горячей воды нет. Замечаю что на кухне нет чайника, чтобы заварить кофе. Кофе я привезла свой, любимый вьетнамский, и заварочный фильтр тоже. Пытаюсь включить плиту, так вскипятить воду, но не зажигается – газ идет а искры нет. Зажигалку я забыла дома. Интернет худо-бедно работает.
Сажусь и пишу письмо на ресепшн. Доброе, но прошу воду и чайник. Потом беру сумочку и иду вниз – зажигалка это должно быть просто, хотя сейчас 7.30 утра, а еще я помню фруктовый лоток рядом с винным магазином. Московских ватных слив здесь совсем не хочется...
Читать сначала...
Улочка темная и маленькая, но посередине какое-то тихое кафе, на тротуарах столики и просто стулья. Двое мужчин что-то наигрывают на арабских струнных, названий которых я не знаю. Еще несколько посетителей слушают, пьют чай. Подбираю свой убитый дорогой сарафан и иду мимо них, медленно, и смотрю, слушаю. Они смотрят на меня. С интересом, без враждебности. Дохожу до поворота. Вокруг меня сплошные музыкальные магазины. Все закрыто, но красивейшие инструменты во всех витринах. Поворот я помню, мне тут налево.
Еще узкая улочка и вот я на Истикляль. Тут все понятно. Широкая и живая в любое время суток туристическая пешая улица. Со всех сторон кебабы, свежевыжатый сок, закрытые модные магазины. Но ничего из того что надо мне и близко нет. Решаю искать поворот к магазинчику, что приметила по дороге туда. Иду довольно долго, пару раз пытаюсь повернуть, но это не те улицы, возвращаюсь. В какой-то момент понимаю, что падаю с ног. Покупаю грейпфрутовый сок. Потом воду. Решаю возвращаться, просто купить любой кебаб и домой спать. Покупаю кебаб и понимаю что не хочу его. Иду обратно и тут вижу старбакс.
Я уже видела его. Я его специально запоминала как ориентир. Здесь мой поворот к магазинчику. Иду. Ищу. Да. Он там. Малюсенький, светлый. Много вина на полках, какой-то сыр на прилавке. Большой и добрый турок с бородой и длинными волосами за прилавком. Говорю по-английски. Мне бы какого-нибудь турецкого белого и какого-нибудь сыра. Он с полным пониманием предлагает мне вино из холодильника – я прыгаю и хлопаю в ладоши. Предлагает открыть, я вежливо отказываюсь (с этим то я, как заслуженный алкоголик и сама справлюсь). Из «белого» сыра, говорит, вот этот очень хороший. Я неглядя соглашаюсь. Он разворачивает и режет, спрашивает когда хватит. Беру еще баночку оливок, плачу, благодарю. Я действительно очень благодарна, он даже не представляет насколько. Иду домой.
Дорогу нахожу легко, и вообще теперь все легко. Дверь во двор – раз плюнуть. Дверь в подъезд так и не захлопнули – открыта. Шестой этаж. Ключ не вставляется. Ставлю пакеты с покупками. Разговариваю с ним. Говорю себе, расслабься. Вставляется. Вхожу. А там рай. Настоящий кондиционеровый восемнадцатиградусный. Вот я и дома.
Бегу в душ. Долго жду горячей воды, но она не приходит. Обхожусь холодной, надеваю домашнее платье. Открываю кухонные шкафы, а тут и штопор, и красивые бокалы. Какие прекрасные люди! Выкладываю на тарелку сыр и оливки. Наливаю вино и иду к окну. Из него с высоты холма плюс шестого этажа как на ладони весь ночной Золотой рог, и старый город и большая софия, светящаяся над ним, глаз не оторвать. Только диван стоит так, что с него видно только кухню. Пристраиваю в нужное место стул, на него подушки, двигаю к нему журнальный столик и наконец усаживаюсь.
Отпиваю вина. Еще вина. И мне хочется сказать как я себя чувствую, но я не знаю как сказать. Вино чудесное, сыр тоже. И друг к другу они подходят как нельзя лучше. Думаю о добром турке. Думаю о том, что это мечта, а не реальная жизнь. Думаю о том, что так все и будет до самого конца моей поездки, главное ни за что не соглашаться ни на что меньшее.
И тут замечаю что мне пишет миленький. Он справедливо волнуется добралась ли я до дома, учитывая что уже заполночь. Пишу что да. И хочу написать еще тысячу всего, но в вотсап оно никак не влезает, набирать буковки в таком количестве мне совсем-совсем сейчас не под силу. Фотографирую вид из окна, миленький и так все поймет. Он очень чуткий.
Не знаю сколько я так просидела, но проснулась уже в кровати. Она очень большая и удобная, много мягких подушек, громадное тяжелое одеяло. Все это очень кстати, учитывая что кондиционер все еще на 18, а окна я закрыла. Встаю и понимаю, что над Золотым рогом теперь утро. Голубое небо, город весь разноцветный, все празднично. Вспоминаю, что горячей воды нет. Замечаю что на кухне нет чайника, чтобы заварить кофе. Кофе я привезла свой, любимый вьетнамский, и заварочный фильтр тоже. Пытаюсь включить плиту, так вскипятить воду, но не зажигается – газ идет а искры нет. Зажигалку я забыла дома. Интернет худо-бедно работает.
Сажусь и пишу письмо на ресепшн. Доброе, но прошу воду и чайник. Потом беру сумочку и иду вниз – зажигалка это должно быть просто, хотя сейчас 7.30 утра, а еще я помню фруктовый лоток рядом с винным магазином. Московских ватных слив здесь совсем не хочется...
Читать сначала...
